Яна, Пушкин и рысь
Едва мы переступили порог дома, Яна радостно сказала:
– Задали всего один урок – выучить стихотворение Пушкина.
– Какое? – спросила я.
– Любое, про зиму, – беспечно ответила она. – А потом можно мы пойдем в парк, на горку?
– Хорошо, – согласилась я и, взяв с книжной полки сборник «Родные поэты», предложила:
– Выбирай, здесь много стихов Пушкина.
После обеда Яна ушла в свою комнату. Обычно, когда она учит стихи, то ходит по дому с книгой и вслух проговаривает строчки. А тут прошел добрый час – и тишина. Я осторожно приоткрыла дверь в ее комнату. Яна сидела за своим письменным столом, подперев кулачками щеки, и насупленно смотрела в раскрытую книгу.
– Ты выбрала стихотворение? – спросила я.
– Да. Называется «Зима! Крестьянин, торжествуя…» – ответила она и подняла на меня глаза, полные слез.
– Что случилось?
– Я ничего не понимаю в этом стихотворении!
– Не понимаешь Пушкина? – не поверила я. – Ты же так любишь его сказки, а одну даже знаешь наизусть…
– Сказки-то я понимаю, – ответила Яна и тяжело вздохнула.
– Ладно, не расстраивайся. Сейчас я перепечатаю стихи, а ты подчеркнешь слова, которые тебе не понятны. Яна старательно водила карандашом по строчкам. Я посмотрела, какие слова попали в разряд «непонятных», и подумала: «Пожалуй, моя первоклассница права. В книжке, изданной для детей, могли бы быть поясняющие сноски». Я села рядышком за письменный стол и прочитала первые две строчки:
Зима! Крестьянин, торжествуя,
На дровнях обновляет путь.
Естественно, я ожидала вопроса о подчеркнутых «дровнях», но Яна спросила:
– Куда едет крестьянин?
– Вероятно, за дровами, – ответила я.
– А дровни, на которых он едет, – это большие сани. Как ты думаешь, куда можно поехать на дровнях за дровами?
– В лес, – резонно предположила Яна и стала сама читать дальше:
Его лошадка, снег почуя,
Плетется рысью как-нибудь...
– Здесь ошибка! – уверенно заявила Яна.
– Не вижу ошибки!
– Да вот же! – Яна нетерпеливо ткнула пальчиком в текст. – Смотри, напечатали «плетется рысью». Букву «с» пропустили! Надо – «плетется с рысью».
– Ты не права, – возразила я. – Рысь – это…
– Знаю, знаю, – перебила Яна. – Это дикая кошка, я ее в зоопарке видела, а вообще-то она живет в лесу.
– То есть ты думаешь, что рысь появилась из леса, бежит рядом с лошадкой и показывает ей дорогу?
Яна весело засмеялась, оценив шутку.
– Рысь – это не только дикая кошка, – продолжила я. – Бывает еще лошадиная рысь.
– Такая большая? – удивилась Яна.
Вот на этом месте мы крепко «зависли». Я запнулась, не зная, как доходчиво объяснить слово «рысь» применительно к лошадиному бегу и в конце концов предложила:
– А давай-ка, Яночка, заглянем вот сюда!
Я открыла толстый темно-зеленый том энциклопедического словаря и прочла вслух: «Рысь – вид поступательного движения лошади (ускоренный аллюр в два темпа), при котором она переставляет две ноги по диагонали». Мы растерянно посмотрели друг на друга, а Яна заявила:
– У лошади не две ноги, а четыре. Летом в парке я каталась на живой лошади, и она ходила по земле, а не по диа… диганале. А что это такое? Кстати? – добавила она свое любимое словечко. Но я не позволила увести себя в сторону. Меня осенило позвонить своей бывшей школьной подруге, которая слыла лошадницей и знатоком конного спорта.
– Ладно, – согласилась она. – Сейчас объясню…
Я принесла в детскую телефонную трубку, включила «громкую связь», и подруга начала свою мини-лекцию:
– Лошадь умеет бегать по-разному: быстро, очень быстро и неторопливо. Быстрый бег называется «галоп», а неторопливый – «рысь». Когда лошадь бежит рысью, она ставит ноги так: сначала одновременно одну переднюю ногу и одну заднюю. А потом – другую переднюю и другую заднюю, тоже одновременно. Так получается диагональ. Но я не советую вам увлекаться профессиональными терминами. Подрастете – разберетесь! Еще вопросы есть?
– Есть! – ответила Яна и приложила трубку к уху. – Я не понимаю, лошадка все-таки плетется или бежит?
– Представь себе, – ответила трубка, – бегут две лошади. Одна несется быстро, только пыль столбом, а другая бежит рысью, то есть неторопливо, и в сравнении с первой лошадкой она просто плетется.
– А можно еще маленький вопросик?
– Валяй! – разрешила трубка.
– Почему лошадка «плетется как-нибудь»? Она не хочет ехать в лес за дровами?
– А ты бы захотела из теплой конюшни выбираться на мороз? Да еще снег мешает, ступать трудно, вот и приходится лошадке бежать неторопливой рысью…
– Я не из конюшни, а из дома, – обиделась Яна, впрочем, ненадолго.
Попрощавшись с нашей знакомой, мы вернулись к стихам, а конкретно – к строчке «Бразды пушистые взрывая».
С «браздами» разобрались быстро. По пути выяснили вот что: слово «взрывая» не имеет отношения ни к войне, ни к террористам; «кибитка», хоть и летит, похожа не на самолет, а на карету, в которой Золушка ездила на бал; тулуп – та же дубленка; красный кушак – не колпак вовсе, а широкий пояс, которым подпоясывался ямщик; наконец, сам ямщик – не кто иной, как кучер.
– Значит, у Золушки перед каретой кто сидел? Кучер или ямщик? – спросила Яна.
Я понимала, что ямщик явно не тянул на сказочного кучера Золушки. Ведь кучера работали обычно на частных хозяев, а ямщики были на государственной службе и получали жалованье.
И мне вдруг тоже так захотелось в парк! На горку! Чтобы приблизить этот момент, я сказала твердо:
– У Золушки перед каретой сидел кучер. А перед кибиткой сидел ямщик. Это слова разные, но означают они одно и то же. Поехали дальше: раз ямщик сидит на облучке, значит, облучок – сиденье для ямщика. Я уверена, что и словарь поддержит нас.
– «Облучок, – прочитала я вслух, – то же, что ко´злы».
– Может, козлы´? – поправила Яна.
– Сиденье ямщика, – терпеливо сказала я, – можно называть «облучок», а можно – «ко´злы». Кому как нравится…
– А мне больше нравится «облучок».
И Пушкину – тоже… – справедливо заключила напоследок Яна и без запинки рассказала стихотворение. Выйдя из дома, мы окунулись в ощутимый морозец. В парке главным магнитом для ребятни была трехметровая горка. Дети поднимались наверх и оттуда на пластмассовых «тарелках», а то и просто на толстых картонках горохом сыпались вниз. Они летели мимо своих родителей, которые терпеливым дозором стояли по обеим сторонам длинного ската. Проносясь мимо меня, Яна что-то кричала, но ее голос тонул в общем гаме. Так повторялось несколько раз. Наконец мне удалось выловить ее в конце ледяной трассы, где образовалась куча-мала.
– Может, пойдем домой? Мне холодно!
– Не могу, – ответила Яна. – У меня еще есть важные дела…
– Какие дела могут быть на горке?
– Я повторяю Пушкина, еду и кричу тебе по одной строчке. Пожалуйста, потерпи немного!
– А на какой строчке ты остановилась? – сдалась я.
– «Вот бегает дворовый мальчик», – ответила Яна и поспешила на горку.
Я занялась арифметикой. Стихотворение, которое мы выучили, – строфа из романа «Евгений Онегин». В «онегинской» строфе четырнадцать строк. «Вот бегает дворовый мальчик» – девятая строчка. Значит, Яне осталось повторить всего пять строчек – и домой! – обрадовалась я, пританцовывая от холода.